|
 Вяземский
Петр Андреевич [1792Ч1878] Ч поэт и критик.
Происходил из древнего княжеского рода; в ранней
молодости остался единственным наследником большого
состояния и занял блестящее положение в высших
кругах столичного дворянства. Служебную карьеру
Вяземский начал в Варшаве [1819Ч1821], где
присутствовал при открытии первого сейма, переводил
речь Александра I, известную своими либеральными
обещаниями, и участвовал в составлении H. H.
Новосильцевым проекта конституции для России.
Либеральная атмосфера Варшавы того времени была
воспринята легко увлекающимся В. особенно горячо,
тем более, что сам он, как представитель когда-то
влиятельного древнего рода, тяготился деспотизмом
самодержавия, возвышением новоиспеченной
аристократии и изолированным положением, в котором
находилось старинное родовитое дворянство. Его
переживания этого периода близко совпали с назревшим
настроением декабристов. Свои убеждения В.
демонстративно высказывал в стихах, частных письмах
и беседах. В 1820 он подписал записку об
освобождении крестьян, поданную Александру I гр.
Воронцовым. В результате Ч В. был отстранен от
службы и прожил несколько лет в опале, под тайным
надзором. Лишь в 1830 году, освободившись от
либеральных лувлечений молодости╗, Вяземский
примирился с правительством и вновь поступил на
службу. Во вторую половину жизни достиг высших
чинов, званий и положения при дворе Александра II и
умер ярым консерватором и реакционером.
Как поэт Вяземский может быть назван блестящим
представителем так наз. лсветского стиля╗ в русской
поэзии. Воспитанный на французской литературе XVII и
XVIII вв., он оставался всю жизнь под сильным
влиянием французского классицизма, хотя и выступал в
20-х гг. защитником романтизма против его врагов.
Стиль его многочисленных посланий, стихов лна
случай╗, эпиграмм, мадригалов, куплетов для пения и
т. п. свидетельствует об их близкой связи с теми же
жанрами в французской ллегкой поэзии╗ конца XVIII
века. Отличаясь язвительным, хотя и не глубоким
умом, чрезвычайной находчивостью и остроумием,
Вяземский сосредоточивал все свое внимание, как в
поэзии, так и в прозе, на заостренной мысли, на
блестящей игре словами, часто игнорируя красоту и
отделку формы. Слабая сторона его поэзии Ч внешнее
остроумие и отсутствие художественной простоты.
Стремление В. обновить русский литературный язык
введением малоупотребительных или заново сочиненных
слов и оборотов речи придавало его стилю лишь
большую претенциозность и туманность. В поэтической
деятельности Вяземского можно различать несколько
периодов. Он вступил в литературу певцом наслаждения
жизнью, счастливой любви, беспечного бытия в кругу
близких, понимающих друзей (см. например его
лПослание к халату╗, 1817). Наряду с эпикурейской
поэзией мы видим у него сатирические произведения,
басни, эпиграммы и пр., осмеивавшие как отдельных
лиц, так и общие пороки и свойства людей (например
лДа как бы не так╗, 1822, цикл эпиграмм на Шаликова,
Шаховского и другие). Годы политического либерализма
вдохновили его на лсвободолюбивые╗ стихотворения.
Лучшие из них: лПетербург╗ [1818], заканчивающийся
воззванием к царю дать конституцию России и
уничтожить крепостное право, и лНегодование╗ [1820
г.], грозящее местью деспотам за угнетение народа.
Эти стихотворения отражали настроения известной
части дворянства накануне декабрьского восстания и
по содержанию были близки Пушкинским (лДеревне╗ и
лВольности╗). В эти же годы политических надежд и
разочарований Вяземский пережил увлечение поэзией
Байрона, наложившей отпечаток на некоторые его
произведения (напрель лУныние╗, 1849). Стихотворения
второй половины жизни В., в поэтическом отношении
очень продуктивной, отличаются значительно более
художественной формой Ч результат влияния поэзии
Пушкина и его плеяды. По настроению они полны
грустного лиризма, а иногда свидетельствуют о
тяжелой меланхолии и пессимизме автора. Пережив всех
близких ему людей, дотянув до эпохи разложения
дворянства, наблюдая быстрый рост буржуазии и
выступление на общественную сцену ненавистной ему
демократической интеллигенции, В. чувствовал себя
одиноким и чужим всему, что окружало его в последние
десятилетия жизни. В стихах он иногда издевался над
враждебной ему современностью, но чаще уходил в
далекие воспоминания о прошлом или с тоской
изображал свое безотрадное существование.
Лит-ая деятельность для В. была лишь занятием
дилетанта, а не насущным трудом. Несмотря на это,
трудно найти человека, более преданного лит-ым
интересам, тщательнее следившего за жизнью русской
литературы. В. был связан личными дружескими
отношениями с большей частью писателей,
принадлежавших к тому же высшему дворянскому слою
общества: Карамзин, Дмитриев, Батюшков, Жуковский,
Пушкин и Баратынский Ч его ближайшие друзья. Он
принимал горячее участие в борьбе лАрзамаса╗ (см.)
против лБеседы╗ (см.), в начале 20-х гг. выступил в
защиту романтизма и в особых статьях явился
толкователем ранних поэм Пушкина. Особенно развернул
он свое полемическое дарование на страницах
лМосковского телеграфа╗ Полевого. Однако, разойдясь
с идеологическим направлением этого журнала, он
перешел в 1830 в лЛит-ую газету╗ Дельвига и позднее
в лСовременник╗ Пушкина. Вместе с своими друзьями Ч
редакторами этих органов Ч он выступил на защиту ллит-ой
аристократии╗ против нападок Булгарина, Греча и того
же Полевого. Не удовлетворяясь журнальной
деятельностью, В. попробовал свои силы в серьезной
историко-литературной работе, результатом чего
явилась до сих пор не потерявшая значения книга о
Фонвизине (напис.Ч1830, напеч.Ч1848). В этой книге,
как и в предшествовавших ей работах об Озерове и
Дмитриеве, В. противопоставил
формально-эстетическому разбору творчества писателя
его историко-культурное и биографическое изучение.
Это было первое применение в России методов,
выработанных европейской критикой (М-те де Сталь,
Шлегель и др.). После смерти Пушкина В. почти
прекратил журнальную деятельность, относясь с
глубоким презрением к новым демократическим течениям
в художественной литературе и критике. Особенно
вызывали его негодование Белинский и его школа. В
старости В. пытался иногда выступать с ярыми
патриотическими и реакционными статьями (лПисьма
русского ветерана╗, 1865), но чаще уходил от
неприятной современности к лобразам прошлого╗. В
своей лСтарой записной книжке╗ он собрал интересные
клочки воспоминаний, относящихся к лицам и событиям
высшего светского круга конца XVIII и начала XIX
вв., а также оставил ряд небольших
статей-монографий, посвященных наиболее дорогим для
него умершим людям. |
